#Коллекционер - Страница 22

К оглавлению

– Глеб, сейчас июнь две тысячи пятнадцатого.

Вот те раз.

Смех зарождается где–то в глубине моей груди, а потом я начинаю тихо фыркать, прикрывая рот рукой.

– Серьёзно? Я два года был в коме?

– Вы не были в коме, – тихо отвечает мозгоправ, – Вы восстановились после ДТП достаточно быстро.

– Я вас не понимаю, – я продолжаю смеяться, если честно, немного истеричным смехом – совсем непохожим на мой.

– Глеб, два года вы… Вы ничего не помните? То, что происходило с вами после аварии?

– Нет, я же только что очнулся, – широко улыбнувшись, я начинаю озираться по сторонам, – Это какой–то прикол, да? Программа «Розыгрыш» на эстонский лад? Куда помахать ручкой?

– Георг, объясните, что происходит? – шепчет Анжела и я уставился на неё.

Ужас, в буквальном смысле, отпечатался на её лице.

Я же просто ржу. Давлюсь смехом.

Когда я наконец–то успокоился, и перестал смеяться, они оба продолжали буравить меня взглядами. Георг ещё раз посветил фонариком мне в глаз, и мне пришлось потереть веки – свет слишком яркий и раздражает.

– Я читал о подобном, но никогда не сталкивался с такими случаями в практике, – после долгой паузы произносит врач, – Скорее всего, мой первичный диагноз был… Не совсем точным.

– В смысле? – произносим мы одновременно с Анжелой, – Какой диагноз? – добавляю я.

Георг поднимается, сцепляет руки за спиной и начинает ходить по палате туда–сюда. Молчит, вздыхает, а потом поворачивается ко мне лицом.

– Я поставил вам диссоциативную амнезию, – говорит он.

Меня сморщило – звучит отвратительно.

– Но, кажется, это было… Неверно.

– И какой же диагноз у меня теперь? – ухмыляюсь я, подтянувшись на руках и сев на койке.

– Фуга.

– Что за фуга? – снова спрашиваем мы хором с Анжелой.

– Есть такой термин, разновидность амнезии. Явление редкое и обычно длится несколько часов, дней. Самый длительный случай фуги наблюдался в течении нескольких месяцев. Ваш же… Длился два года.

– Бред какой–то, – бормочу я, потерев затылок, – Что это за фуга такая?

– Во время диссоциативной фуги пациент забывает свою прошлую жизнь и… Начинает новую. Скорее всего, вы слышали о случаях, когда люди резко уезжают в другое место, меняют документы, работу и ничего не помнят о своём прошлом. Некоторые врачи считают это расстройство памяти чем–то вроде раздвоения личности, – Георг быстро осекается и добавляет, – Но это не доказано, естественно.

– То есть, я псих?

– Нет, ни в коем случае. Просто… – он замолкает и останавливается напротив меня, – Слушайте, Глеб. Я никогда с таким не сталкивался. Сейчас я не могу ничего объяснить с точки зрения психологии, мне нужно проконсультироваться с коллегами. Но одно я могу сказать точно – с вашей личностью и психикой всё в порядке, просто… Вы не помните небольшой отрезок своей жизни. Два года – это немного, – добавляет он успокаивающим голосом.

Я моргаю. Смотрю на него, на Анжелу, снова на него.

И ни хера не понимаю.

– И, я хочу добавить, что все эти два года вы пытались вспомнить. Анжелика очень поддерживала вас, – говорит Георг, – Вы собирались пожениться.

– Звучит знакомо, – криво усмехнулся я.

Эта сучка спрятала лицо в ладони и разрыдалась.

Не верю. Ни одной слезинке не верю.

Тварь.

– Ладно, – я опускаю ноги на пол и встаю с кровати, на удивление уверенно держа равновесие, – Георг, да? – он кивает в ответ, – Я понял, что я ни черта не понял. Где мои вещи? Я хочу домой.

Он указывает на шкаф, стоящий в углу палаты, и я направляюсь к нему. Открываю дверь и вижу не знакомую одежду, но, честно – насрать. Надеваю брюки, затем снимаю больничный наряд и натягиваю футболку.

Осматриваю помещение внимательным взглядом и нахожу мобильный телефон. Явно новая модель, раньше у меня был другой. Кладу его в карман, и направляюсь на выход.

– Глеб! – кричит Анжела.

– Не сейчас, – громко отвечаю я, идя по коридору больницы, – Где здесь выход?

– Нужно спуститься на лифте, – она поравнялась со мной и семенит следом, указав направление, – Глеб, пожалуйста. Не заставляй меня проходить это снова. Я уже просила прощения.

– Анжела, я не собираюсь тебя прощать и вообще не хочу тебя видеть. У меня перед глазами, – я нажал на кнопку вызова и створки разъехались как по заказу, – Стоит картина, как ты трахалась с моим другом.

– Это было два года назад! – визжит она, залетая в кабину за мной следом, – Два. Года. Назад, – бьёт меня кулачком в грудь и топает ногой так сильно, что лифт качнуло, – Я была с тобой всё это время. Я поддерживала тебя, разгребала твоё дерьмо и вела все твои дела!

– Мне похуй, – я пожимаю плечами и отхожу от неё в сторону, оставив с ошарашенным выражением лица.

С каких пор я стал ругаться матом?

Выхожу на первом этаже и осматриваюсь. Замечаю окошко регистратуры и направляюсь в её сторону, чтобы взглянуть на календарь.

Наверняка, всё это – просто шутка. Не может человек не помнить два года своей жизни. Бред какой–то.

Остановившись у стойки, я смотрю на календарь и застываю.

Сегодня восьмое июня.

Две тысячи, сука, пятнадцатого года.

Что за херня?

Смотрю на календарь ещё раз. Моргаю. Снова смотрю.

Нет, мне не кажется и на календаре действительно пятнадцатый год.

– Пиздец, – шепчу я.

– Глеб, – Анжела по–прежнему рядом, – Пожалуйста…

– Это не шутка? – я резко разворачиваюсь к ней лицом и в панике озираюсь по сторонам, надеясь увидеть камеры, или улыбающихся людей.

Господи, сейчас я был бы счастлив, если бы увидел, как кто–то надо мной смеётся.

– Нет. Глеб, – её ладонь ложится на мою щёку и тут же одёргивается, когда я морщусь, – Давай я отвезу тебя домой, и мы поговорим. Ты успокоишься, выпьешь кофе, и…